Интервью с Русланом Деветьяровым, Санкт-Петербург
Интервью с Русланом Деветьяровым, Санкт-Петербург. "Многие реально боятся, чтобы не задать глупый вопрос Деветьярову."
– Первый вопрос, который, я думаю, интересует не только меня: как сомелье ты сейчас работаешь в каком-нибудь ресторане?
– Полноценно в зале нет. В основном, это проекты: винные вечера, ужины, мастер-классы. У меня на аутсорсинге несколько заведений: я составляю им карты, помогаю им, слежу за ними, если есть какие-то проблемы, вопросы – решаю, контролирую их, скажем так. То есть это работа сомелье, но не на 100% в каждом заведении.
– Насколько я знаю, твоя специализация – это иностранные языки, в частности, французский.
– Французский, английский и третий итальянский, который я вспомнил сейчас в Италии. По крайней мере, могу разговор поддержать, что-то рассказать и понимаю практически всё, что говорят.
– Как точно звучит твоя профессия?
– Лингвист-переводчик – это мое первое образование, а второе – специалист по французской литературе начала XX-го века.
– Пришлось ли тебе работать по образованию?
– Переводчиком я крайне редко подрабатываю. В былые годы больше. Из нескольких агентств мне присылали различные тексты, и я их переводил, то есть был не устным переводчиком, а письменным, но на полную ставку переводчиком никогда не работал.
– Наш традиционный вопрос: как ты пришел в вино?
– Я начал работать в ресторанах больше 10 лет назад во Франции, потом, когда перебрался в Петербург, начал работать официантом, потом менеджером, потом мне предлагали быть управляющим. Я понял, что мне это не особо интересно, а в ресторанах остаться хотелось, и поэтому я подумал, что нужна какая-то другая сфера, связанная с ресторанами.
– И ты закончил школу сомелье?
– Не совсем. Тогда я был официантом в “Барбареско”, где шеф-сомелье была Алина Рапольд. Я к ней обратился с вопросом, куда пойти поучиться, и она ответила, что у неё своя школа. Это была не совсем школа, а скорее винный клуб с довольно глубокой подачей информации для винного клуба, но не достаточно углубленной для традиционной школы сомелье, не было занятий по сервису, например. Я к ней пошёл и отучился у нее, и она же меня через два месяца после окончания взяла на работу в “Барбареско” уже сомелье.
– А до этого ты жил во Франции какое-то время?
– Да, полгода. Я просто почему-то подумал, почему бы не поехать на полгода во Францию и не поработать там в ресторане.
– Мыслей остаться там не было?
– Во Франции вряд ли. Последнее время меня посещают мысли, что было бы неплохо пожить в Германии.
– Трудно ли было начинать? Трудны ли были первые шаги в роли сомелье или ты плавно влился в работу?
– Нет, у меня ничего плавного не было. В первый же мой рабочий, а-ля стажировочный день, я пришёл и в первые же 2 минуты моей работы у меня заказали бутылку вина, и мне сразу пришлось идти работать и общаться с гостями именно с винной точки зрения, открывать, советовать и прочее. И плюс сомелье, который передавал мне дела, ушел буквально через 3-4 дня, и мне, соответственно, надо было делать заказы, хотя я в этом ничего не понимал. То есть сразу вперёд и с песней :-)
– У тебя много подписчиков в соцсетях, все видят твою бурную активность: винный ужин тут, винный ужин там. Как ты справляешься с такой загруженностью? Или тебе наоборот нравится такой ритм жизни?
– Мне это действительно нравится – скучать явно не приходится. Это интересно. Как, например, вчера был комментарий на Фейсбуке: “Не стыдно тебе выкладывать такое: пьешь вино из горла в солнечной Венеции, когда другие сидят в офисе на нелюбимой работе!” Я там ответил, что, может быть, это сподвигнет кого-то поменять нелюбимую работу на любимую, потому что мне моя действительно нравится.
– Но физически ты, наверное, сильно устаешь?
– Физически это очень тяжело, особенно сейчас, когда у меня очень много перелетов и переездов: по два, по три мероприятия в день. Недавно у меня получилось так, что я пришёл в Энотрию, отчитал дневную лекцию, отчитал вечернюю лекцию, с чемоданом поехал на вокзал, приехал в Ярославль, за 3 дня в Ярославле у меня было 7 мероприятий. Из Ярославля с пересадкой в Москве приехал в 9:20 утра в Питер и в 10:00 я уже был на утренней лекции. То есть у меня получилось за 5 дней 7 мероприятий и 3 лекции!
– И как ты выдерживаешь это физически? Занимаешься спортом?
– Да, я уже много лет занимаюсь с тренером теннисом по 2-3 раза в неделю. Раньше я ещё в зал ходил, потом забросил. Сейчас снова начал ходить в зал, пытаюсь 2-3 раза в неделю заниматься с тренером в зале со всякими штангами и т.п.
– Получается, правильно говорят, что сомелье должен быть физически подготовлен.
– Я недавно поймал себя на этой мысли, что если бы я не был физически развит, то я бы сейчас это не выдержал точно. Физически это очень тяжело, потому что я сплю мало, передвигаюсь много, пью много, ем сейчас тоже много :-) Не буду хвастаться, но это мало кто потянет именно в таком ритме.
– В основном на этих винных ужинах ты общаешься с непрофессионалами?
– На самом деле, получается, что все мои мероприятия делятся на винные ужины и мастер-классы. На мастер-классы, как правило, приглашаются сомелье и другие профессионалы. Это одна история. Другая – винные ужины, много зависит от того, где они проходят. В Петербурге, например, ко мне на ужины часто ходят одни и те же гости, притом они могут за мной перетекать на ужины в разные места. Некоторые были на моих вечерах больше 10 раз, то есть они реально ни одного не пропускают. Например, здесь в “Меруле” есть сформировавшаяся группа из человек шести-семи, которые приходят на каждый ужин, и они уже более-менее понимают что и как, зачем и почему, то есть для них это уже не новшество.
– Кроме вопросов про порошковое вино, какие еще вопросы часто задают новички?
– Часто спрашивают, почему российское вино так дорого стоит, что из российских вин можно пить, а что нельзя. Я всегда всем говорю, что если вы чего-то не знаете и хотите узнать, то это не глупые вопросы. Особенно если вы не специалист в этой сфере, естественно, вы можете задавать вопросы, которые могут быть абсолютно базовыми. На самом деле спрашивают всё подряд. Я очень много сейчас пытаюсь рассказывать про Австрию, и даже для подготовленных людей это абракадабра абсолютная.
– Частично про то, как ты отдыхаешь, мы поговорили – о твоём увлечении спортом, теннисом. Также я знаю, что ты достаточно серьезно увлекаешься кино.
– Да, кино, плюс я рисую, читаю, люблю театр...
– Это всё на уровне любителя?
– Кино я достаточно давно занялся. Дело в том, что что еще в Ижевске я играл в театре, соответственно вся эта лицедейская деятельность довольно близка мне. Я на нескольких кинофорумах сижу, определенное количество времени в день у меня уходит на то, чтобы проверить новости про кино. На форумах мы с ребятами обсуждаем, и я каждый год участвую в прогнозах. Мы ничего не ставим, это просто наш спортивный азарт, который длится целый сезон начиная с супер ранних прогнозов на Оскар, почти за год. Перед Каннами мы делаем свой прогноз в главных номинациях ещё без просмотра фильмов, просто основываясь на том, кто режиссер, кто сценарист, кто оператор, какая тематика, кто играет, дата релиза, кто выпускает, где проходит премьера, на каких фестивалях... потому что это всё влияет. Пытаемся из этого составить картину. Также я, бывает, пишу обзоры, рецензии...
– Я знаю, что ты проводил ужины на тему “Вино и балет”. Откуда такая нестандартная тема?
– Это одна из моих коронных тем. Это все-таки театр, то есть довольно близко мне. Первый раз этот ужин я провел в ресторане “Репа”. Алена Мельникова попросила меня организовать им ряд ужинов, что-то наподобие винного клуба, и один из первых ужинов как раз был “Вино и балет”. Дело в том, что они находятся рядом с Мариинкой и у них всё связано с балетом, и мне пришло в голову, почему бы не сделать такой ужин. Речь не просто о балете, а о пяти балетах Вацлава Нижинского, либо которые он ставил, как “Весна священная”, “Послеполуденный отдых фавна”, где он был не только танцовщиком, но и хореографом, либо его такие самые знаменитые балеты как “Петрушка”, “Видение розы”, где он играл одну из главных партий, которые стали венцом его карьеры именно как танцовщика. Темой моего французского диплома в Сорбонне как раз было “Отражение 1913 года в Париже через сборник стихов Гийома Аполлинера “Алкоголь” и балета Вацлава Нижинского “Весна священная”. 1913 год был переходным накануне Первой мировой войны, какие-то волнения уже начинались, а волнения в мире всегда сказываются, в первую очередь, на деятелях искусства, потому что это по идее самые чувствительные люди, которые понимают, что что-то грядет. И они начинают эволюционировать в этом плане чуть быстрее, чем все остальные, и начинают выбрасывать на рынок какие-то абсолютно новые, нестандартные вещи, то есть они перешагивают какой-то определенный порог и начинают новую веху, новый этап развития искусства. Как, например, Гийом Аполлинер, тот человек, который придумал, как минимум, слово “сюрреализм”, ввёл вообще новое понятие поэзии не только во Франции. Так и Нижинский полностью начал модернизировать классический балет. Мне это тогда было очень интересно. У меня там был полный анализ балета “Весна священная” с точки зрения музыки, с точки зрения декораций, с точки зрения мизансцены, и всего, что происходило. И мне почему-то показалось, что почему бы не связать это с вином и попытаться характер музыки, характер хореографии сопоставить с различными типами вин, с различными типами сортов винограда, потому что у каждого тоже есть свой характер.
– Получается, изначально тебя эта тематика уже интересовала, и поэтому возникла эта тема?
– Да, я просто хорошо знаю этот период начала XX-го века, потому что я читал кучу мемуаров: Анны Павловой, Тамары Карсавиной, Матильды Кшесинской, воспоминания жены Нижинского, просто различные книги, которые были посвящены этому периоду, поэтому в этой сфере я более-менее подкован.
– Твое достаточно разностороннее образование, получается, помогает тебе в работе. Ведь сомелье – это не просто человек, который закончил школу сомелье, а всё-таки для того, чтобы быть интересным, у тебя должен быть достаточно серьезный бэкграунд и культурологический, и литературный, и исторический и т.д.
– Дело в том, что в Петербурге все гости, скажем так, уже избалованные. Они уже не хотят ходить на просто винный ужин, где им расскажут, что вот это вино сделано из сорта винограда Шардоне с 12 месяцами выдержки в бочке в тёплом климате. Им надо преподнести что-то другое в другой обёртке, более интересное, поэтому приходится чуть-чуть извращаться, но мне тоже так интересно. Мне неинтересно просто рассказывать про вина, мне хочется как-то по-другому преподнести это всё.
– Когда ты отдыхаешь от работы, если такое случается, ты тоже пьешь вино или всё-таки иногда хочется переключиться на пиво и другие напитки?
– Зависит от ситуации. Я пью пиво, я пью коктейли, из крепкого я, бывает, пью виски. Зависит от того, какое заведение я посещаю. У меня очень много друзей барменов, поэтому я, бывает, прихожу куда-нибудь в бар к знакомым, к друзьям – там естественно я пью коктейли.
– А какой твой любимый коктейль?
– Классика: я люблю Дайкири, люблю Old Fashion, Negroni, периодически сейчас в Италии пил Апероль, Беллини – от этого никуда не уйти, Сгроппино. В свое время я очень любил коктейль “Крестный отец”, сейчас как-то отошёл. Короче говоря, я люблю не сверх намешанные коктейли, чистые, с 2-3 ингредиентами, и этого вполне бывает достаточно.
– Немного провокационный вопрос: может быть, ты раскроешь предысторию вашего розыгрыша на Фэйсбуке с Ромой Сосновским, когда у тебя в ленте неожиданно появился пост с оскорблением Ромы…
– Дело в том, что все знают, что есть определенный конфликт между некоторыми представителями нашего винного сообщества, и буквально накануне один из них опять нелестно отозвался о другом в паре комментариев на Фейсбуке. Это было во время Балтийского кубка, и когда мы с ребятами из Москвы вместе обедали, мы затронули с Ромой эту тему и пришли к выводу, что это постоянное поливание грязью выглядит достаточно глупо. Рома сказал: “Это тоже самое, если я сейчас на Фэйсбуке напишу ругательства про тебя”. Мы забыли про это, но когда вечером все отдыхали после Балтийского кубка, мы с Ромой на самом деле сидели не вместе, были в разных местах, я просто Роме написал, что сейчас кое-что будет. Я написал ругательство про Рому в ленте. Рома в это время, естественно, подначивал комментаторов. Он меня сначала якобы поливал грязью, я ему что-то отвечал, но так как я в это время был занят с друзьями, он мне потом ещё в личные сообщения писал: “Рус, не спи, давай быстрее отвечай!” Вот так это всё происходило.
– Главное, чтобы все поняли, что это была шутка.
– Я надеюсь, потому что мы потом сразу же объяснили, что это была шутка. Я на следующий день улетел в Краснодар, и пока ехал в такси от Краснодара до Новороссийска, Рома мне писал: “Рус, пожалуйста, снеси этот пост, потому что ещё так и не все поняли, что это был розыгрыш.” Кто-то всё ещё это воспринимал всерьёз… В общем, я потом так и не снёс этот пост от 16 мая, и все желающие могут посмотреть :-)
– Как давно ты участвуешь в конкурсах?
– В первом конкурсе я участвовал, когда еще учился в винном клубе, он назывался “Вино и эмоции”. Тогда “Петербургский сомелье”, который проводился осенью, был еще не в формате дегустационного конкурса, а примерно таким же, как и все остальные. Это был мой самый первый конкурс, занял я там место в районе 25-го.
– У тебя достаточно серьезный опыт участия в конкурсах: сейчас, когда ты принимаешь участие в конкурсе, присутствует ли какое-либо волнение или ты уже воспринимаешь это как обыденность?
– Я не скажу, что обыденность. Волнение всё-таки присутствует. Не потому, что я боюсь что-то не так сделать, а волнение, потому что я понимаю, что энное количество людей ждёт, что я должен уже наконец выиграть.
– То есть ты ощущаешь определенный груз ответственности?
– Да, получается, что я уже был миллиард раз вторым, третьим, и вроде как мне нужно сделать какой-то шаг, чтобы выиграть, и есть небольшой страх того, что я могу в итоге оказаться вне полуфинала, как в этот раз оказалось на Балтийском кубке, что скажут: “Как так, Деветьяров? Что это за фу?!”
– То есть получается, сейчас для тебя на конкурсах самое сложное – это некое психологическое давление?
– Да, но не в полуфинале, а в отборочном. В полуфинале я уже абсолютно спокоен и уверен в себе. Тут я уже по опыту знаю, что если я попадал в полуфинал, я всегда был в финале в итоге. Может быть, это чрезмерная самоуверенность, но я понимаю, что полуфинал – это моя территория. Там начинаются те задания, в которых я наиболее силён, типа сервис, эногастрономия, составление винной карты…
– К отборочному туру ты готовишься?
– Обычно да, я готовился к Российскому конкурсу, к Балтийскому кубку – нет в этом году. В этом году у меня не было времени, и после России я не смог с точки зрения мотивации заставить себя готовиться. То есть период с России до Балтийского я вообще ничего не открывал, кроме той информации, которая мне необходима для лекций.
– Ладно, оставим эту тему конкурсов. Можно сказать, что ты гуру в эногастрономии. Какое было самое сложное блюдо в твоей карьере, к которому тебе приходилось подбирать вино?
– Было пару моментов, потому что я сам себя поставил в затруднительное положение. Когда я провожу определенные ужины, и сам себе ставлю рамки, как например, рыба с красными винами. И вот тут начинаешь понимать, чтобы не все красные вина, мягко говоря, ложатся на рыбу. Или недавно был ужин, посвященный свёкле. Там было 5 блюд из свёклы, и вот там пришлось выкручиваться, потому что одним из блюд был свекольник, к которому было нелегко подобрать вино. Справился Porto Ruby. Куриные крылышки с соусом барбекю были довольно сложными, потому что мне хотелось подобрать к ним белое вино.
– А что было самым запоминающимся сочетанием, которое было просто взрывом вкуса?
– Это был севиче из дорадо с Пти Вердо из Хумильи. Это было очень странно, но очень круто. Те же самые куриные крылышки с соусом барбекю – я их подал с новозеландским Совиньоном Блан, но не из Мальборо, как принято, а из Хокс Бэя, с такими овощными нотами, с нотами томатной рассады.
– Ты писал где-то, что иногда сам готовишь блюда для своих винных ужинов. Это была шутка или это действительно так?
– Не так часто. Это было пару раз, когда я действительно прямо сам готовил дома. Чаще всего я всё-таки шеф-поварам даю какую-то направленность. Если нет возможности связаться с ними напрямую, то я им накидываю примерный состав ингредиентов блюда, направленность, что мне надо в итоге, какой вкус получить. Либо, если этот шеф-повар в визуальной доступности, мы садимся и прямо с ним все это разрабатываем. Либо я могу придумать все блюда, а готовит повар, то есть я прямо прописываю от и до, что приготовить, как приготовить, с каким соусом, что добавить, а готовит сам повар.
– На фотосессии для этого интервью ты фотографировался с Ротгипфлером от Йоханнесхоф Райниш. Это было случайно или тебе действительно нравится это вино?
– Мне нравится этот Ротгипфлер. Более того, я залистовал его в одно из заведений, которое у меня находится на аутсорсинге, это MadLabBar. Он там стоит по бокалам, несмотря на то, что это не самый очевидный выбор, поставить по бокалам Ротгипфлер из Австрии. Но мне хотелось, чтобы люди, которые приходят в этот бар (а это все-таки по большей части гастробар, где вино, может быть, чуть-чуть на втором плане, потому что там хорошая коктейльная карта, плюс там в пятницу и субботу вечеринки с диджеями), я хотел, чтобы люди могли туда прийти и чем-то побаловать себя из побокальных позиций. А этот Ротгипфлер я реально очень люблю. И там официанты прямо пищат от него. Когда я проводил там обучение и дал им его попробовать, они были в супер восторге. Потому что это Австрия, и это не Грюнер, который известен всем, это не Рислинг, это не Гемиштер Затц, а действительно сорт, который в России днем с огнем не сыскать.
– Возвращаясь к теме путешествий, получается, что ты объездил уже практически всю Россию?
– Пока не всю. До конца года у меня еще запланировано большое количество поездок.
– Из того, что ты посетил, не упоминая Москву и Петербург, какой город тебе кажется самым перспективным с точки зрения вина? Где люди этим интересуются, хотят развиваться?
– Хотят везде. Это видно по тому, с каким желанием и азартом люди приходят на мастер-классы, сомелье, управляющие ресторанов. Но не у всех пока есть возможность, к сожалению, потому что конечный потребитель, гость в ресторанах или покупатель в магазинах, ещё не до конца готов к чему-то новому. Пока самый большой потенциал показывают Иркутск и Краснодар, на моё удивление, потому что там реально уже люди в принципе готовы к экспериментам по полной программе. В Иркутске есть хорошие толковые ребята. Они, например, у нас учились в Питере в Энотрии, отслеживают новости, смотрят, стараются ходить на все мастер-классы и на конкурсы выбираться. И они готовы людям продавать какие-то новые вещи, и более того, их гости готовы эти новые вещи спокойно пробовать. И это очень радует.
– Если говорить про заграничные путешествия, какой винодельческий регион произвёл на тебя действительно сильное впечатление?
– Один не выделю, но это точно Пьемонт. Это, конечно, вся Австрия, я сейчас просто в последнее время большой фанат Германии и Австрии. Мозель – это удивительное место, Вахау…
– А из того, что ещё не посещал, что прямо очень хочется посетить, куда съездить из винодельческих регионов?
– В Долину Луары. И сейчас все будут смеяться, но я ещё не был в Бургундии ни разу. И в Бордо тоже. В Бордо тоже хотелось бы побывать.
– Ты сам являешься преподавателем школы сомелье, проводишь мастер-классы. Есть ли до сих пор для тебя самого какие-то темы, которые были бы тебе интересны, чтобы пойти самому чему-то поучиться, может быть посетить какой-то мастер-класс? И кто должен его читать, чтобы тебе тоже было интересно?
– Я думаю, что это не секрет, что несмотря на то что, я люблю виски и коктейли, я не самый большой специалист по крепкому алкоголю. Я могу даже читать лекции, как недавно у меня была лекция по текиле в Энотрии, по граппе. Но тем не менее, я, может быть, с удовольствием бы сходил на более углублённый курс по крепкому. Миксология, конечно, и барменское искусство тоже для меня достаточно интересны. Если говорить о винных темах, было бы неплохо более детально изучить какие-то не самые винные страны, типа Китая и Японии. Винный маркетинг мне тоже интересен. Если бы, например, Влада Лесниченко приехала в Петербург и дала бы какой-нибудь мастер-класс по маркетингу, мне было бы интересно. Я пытаюсь как-то подсмотреть, что Влада делает… Правда Влада мне пару раз писала: “Вот я хотела это сделать”, а я её опередил. Но я больше всё это делаю по наитию: винные ужины, винные баттлы, как мы организовывали для “Гинзы” серию из восьми ужинов в разных ресторанах с баттлами сомелье. У меня никакого маркетингового образования нет.
– Как ты видишь развитие своей карьеры, например, через 10 лет? Где ты себя видишь: у тебя своя винодельня, свой ресторан?
– Это точно не винодельня, у меня никогда не было желания заняться непосредственно виноделием, идеи произвести свое вино. Я всё ещё не оставил мысли, что мне надо открыть свой ресторан. Рано или поздно я это всё равно сделаю. И у меня уже год готовится один проект, но пока он идет очень медленно. Он связан с вином, он связан с ресторанами, но немного с другой точки зрения. Я надеюсь, что в ближайшие полгода я его всё-таки сделаю. Плюс у меня сейчас ещё на подходе один совместный проект с другими людьми. Он будет тоже связан с вином, связан с ресторанами, будет образовательным. Там я буду немного в другой ипостаси.
– Если фантазировать про свой ресторан, это всё-таки ресторан в Питере?
– Думаю, что да, всё-таки в Питере. В идеале, конечно, было бы открыть свой ресторан где-нибудь в Европе, но нужно быть опытным ресторатором, чтобы понимать рынок, как это работает в Европе. Там всё по-другому. Я не говорю о том, что здесь можно сделать тяп-ляп и посмотреть, что из этого выйдет, но в любом случае здесь это будет полегче. И как раз тот самый проект, который сейчас на подходе, это совместный проект с Феликсом и Наташей Дудий.
– Если говорить про сроки, то мы скоро его увидим?
– Я думаю, что это вопрос нескольких месяцев. Если всё будет в порядке, то примерно через месяц должен быть подписан договор об аренде помещения. Это будет очень интересное пространство, многофункциональное, связанное с русским вином, и как раз там будет много завязано на искусстве, на императорской истории России: конец XIX-го – начало XX-го века, балет, художники, музыканты… Это будет своеобразная коллаборация. И там я буду уже скорее неким винным арт-координатором.
– Наш традиционный вопрос: если бы Chef & Sommelier тебе предложили создать свой бокал, что бы за бокал это был?
– Наверное я бы озадачился созданием бокала для дома. Я имею в виду что-то среднее между бокалом под Бордо и бокалом под Рислинг. Короче говоря, есть такая проблема, в том числе у меня дома: когда ты начинаешь с белым, а продолжаешь с красным. Я понимаю, что у меня дома много бокалов, в том числе и от Chef & Sommelier, но нужен какой-то более-менее универсальный бокал, потому что я большой лентяй с точки зрения уборки, и поэтому у нас с младшей сестрой, с которой я живу, всё время драка за то, кто будет мыть винные бокалы, так как посудомоечной машины нет. То есть нужен универсальный бокал для дома, чтобы его было легко мыть. Так как в основном у бокалов для Рислинга или Грюнера, то есть для таких легких белых вин, у них слишком узкая чаша, хотя это всё обосновано органолептикой сортов, но элементарно туда не просунуть руку, чтобы его хорошенько протереть с внутренней стороны. Я понимаю, что пить надо из правильных бокалов, но человек, который не особо разбирается, покупает бокалы из IKEA, потому что они прочные и туда спокойно внутрь пролезает рука, чтобы их прополоснуть и протереть.
– То есть нужен бокал для ленивых?
– Да, он бы так и назывался “бокал для ленивых”. Либо это был бы супер большой бокал, чтобы туда прямо полбутылки помещалось. Как в сериале “Город хищниц”. Это классный сериал, где они постоянно пьют вино, и у главной героини там были очень большие бокалы, куда она наливала всю бутылку.
– И последний вопрос, что бы ты посоветовал тем ребятам, которые только начинают свой путь к профессии сомелье?
– Во-первых, читать и записывать, записывать всё, что дегустируешь, и пытаться это делать обдуманно. Учить иностранный язык, потому что это такая проблема в России, что процентов 80 сомелье реально плохо говорят даже на английском языке. Это реальная проблема у всех. Я уже не говорю о французском, итальянском, испанском, немецком. Все думают, что выучил все 33 Гран крю Бургундии и уже стал высококлассным специалистом. Нет! Нужно владеть иностранными языками, чтобы быть готовым к путешествиям, чтобы понимать, что говорят виноделы, чтобы не нужен был переводчик. Также нужно максимально много всего пробовать, даже плохих вин, так как, чтобы понять, что такое плохое вино, его надо попробовать.
-– То есть, меньше снобизма, пробовать всё и составлять свое мнение?
– Да, и ещё не бояться общения с более опытными ребятами. Я сам себя помню, когда Аня Свириденко заняла второе место на конкурсе, и я подошел к ней, чтобы поздравить, а она так на меня посмотрела, типа “второе место, опять”. Я подумал тогда, что она ненормальная, так как она заняла второе место на общегородском конкурсе и не рада этому. А сейчас я как никто другой понимаю ее чувства, что такое второе место… Но я тогда не побоялся подойти к ней и поздравить её, взять у неё пару советов, и всем молодым я это советую. Не бояться. Я сам как раз и работаю в школе сомелье, чтобы передавать что-то дальше, а многие реально боятся, чтобы не задать глупый вопрос Рассадкину, Девятьярову, Косенко, потому что боятся, что о них что-то не то подумают. Повторюсь, что если ты чего-то не знаешь и спрашиваешь об этом, то это не значит, что это глупый вопрос. И то, что ты задал вопрос, это уже первый шаг к тому, чтобы узнать что-то новое.
Фото: Анастасия Иванова.
Интервью брала Вероника Смирнова.